Роман о подавлении Личности Системой. Государственная машина метафорически представлена здесь как психиатрическая лечебница, а граждане как пациенты.
Книга американского писателя Кена Кизи, изданная в 1962 году, моментально стала знаковым литературным артефактом бунтарского десятилетия и культом для последующих поколений.
Главные действующие лица
Р. П. Макмёрфи – пациент психбольницы, носитель неосознанной свободы воли. В обычное время был бы шумным пройдохой и искателем приключений. Игнорирует социальные нормы и готов идти на конфликт, отстаивая свою свободу. Изначально эгоистичный и корыстолюбивый, проникается сочувствием и ответственностью к более слабым и подавленным коллегам по несчастью. Испытывает систему на прочность, бросая ей вызовы.
Мисс Гнуссен – старшая сестра. Бездушная и властная сотрудница системы карательной медицины. Женский персонаж в этой роли не случаен: так заметнее и реалистичнее можно показать изощрённость подавления воли, как мужского начала в человеке.
(Присмотритесь к своей начальнице.)
Вождь Бромден – наполовину индеец, бывший спортсмен. Утратил интерес к жизни, добровольно находится в лечебнице, имитируя глухоту и умственную отсталость. Вновь обрёл себя после истории с Макмёрфи. Повествование ведётся от его лица.
Перевод с английского В. Голышева
– Боюсь, … что намерения у нового пациента именно такое: верховодить. Он из тех, кого мы называем манипуляторами, мисс Флинн, эти люди используют всё и вся для своих целей.
– Да? Но… В психиатрической больнице? Какие могут быть цели?
– Самые разные. Комфорт, удобная жизнь, например; возможно, власть, уважение; денежные приобретения… возможно, всё вместе. Иногда цель манипулятора – развал отделения ради развала. Есть такие люди в нашем обществе. Манипулятор может влиять на пациентов и разложить их до такой степени, что месяцы уйдут на восстановление налаженного когда-то порядка…
– Нет, правда, мисс Гнуссен, чего ради разваливать отделение? Какие мотивы?
– Вы, кажется, забываете, мисс Флинн, что наши пациенты – сумасшедшие.
Впечатление Мисс Гнуссен о новом пациенте – Макмёрфи, 24, 25
Опыт закалил и укрепил её, и теперь она прочно держит власть, распространяющуюся во все стороны по волосковым проводам, невидимым для посторонних глаз, только не моих: я вижу, как она сидит посередь этой паутины проводов, словно сторожевой робот, нянчит свою сеть со сноровкой механического насекомого, зная, куда тянется каждый проводок, в какую секунду и какой ток надо послать по нему, чтобы добиться нужного результата.
Вождь о мисс Гнуссен, 25
А мечтает она, сидя в серёдке этой сети, о мире, действующем исправно и чётко, как карманные часы со стеклянным донцем, о месте, где расписание нерушимо и пациенты, которые находятся не во внешнем мире, смирны под её лучом, потому что все они – хроники-катальщики с катетерами в штанишках, подсоединёнными к общему стоку под полом.
Вождь о мисс Гнуссен, 26
«Говорю вам, я не понимаю, в чём дело, – жаловались они кадровику. – С тех пор как, я работаю в отделении с этой женщиной, мне кажется, что в жилах у меня течёт аммиак. Меня бьёт дрожь, мои дети не хотят сидеть у меня на коленях, жена не хочет со мной спать. Настаиваю на переводе – нервный уголок, алкодром, педиатрия, мне всё равно!»
Типичное мнение персонала о мисс Гнуссен, 26
Они [санитары] проходили вереницей чёрных, угрюмых, толстоносых масок, и каждый начинал ненавидеть её, кукольную её белизну с первого взгляда. С месяц она проверяла их на ненависть, потом спроваживала, потому что мало ненавидели. Наконец она собрала эту тройку – не в раз, а по одному, за несколько лет, вплела в свою схему, в свою сеть, и теперь уверена, что годны – ненависти хватит.
Подбор кадров мисс Гнуссен, 26
Он [один из санитаров] вышел на работу с носком, набитым мелкой дробью – пациентов приводить в чувство, но она ему сказала, что теперь так не принято, велела оставить глушилку дома и обучила своему методу: не показывай ненависти, будь спокойным и жди, жди маленькой форы, маленькой слабины, а уж тогда накидывай верёвку и тяни, не отпускай. Всё время. Вот так и приводят в чувство, учила она.
27
Все трое чёрные как телефоны. Это она по прошлым санитарам поняла: чем они чернее, тем охотнее занимаются мытьём, и уборкой, и наведением порядка в отделении. Форма, например, у всех троих всегда белее снега. Белая, холодная и жёсткая, как у неё самой.
О санитарах, 27
Они держат связь на высоковольтной волне ненависти, и санитары исполняют её приказание раньше, чем оно придёт ей в голову.
Мисс Гнуссен и санитары, 28
– Макмёрфи Рэндл Патрик. Переведён органами штата из пендлтонской сельскохозяйственной исправительной колонии для обследования и возможного лечения. Тридцати пяти лет. Женат не был. Крест «За выдающиеся заслуги» в Корее – возглавил побег военнопленных из лагеря. Затем уволен с лишением прав и привилегий за невыполнение приказов. Затем уличные драки и потасовки в барах, неоднократно задерживался в пьяном виде, аресты за нарушение порядка, оскорбление действием, азартные игры – многократно – и один арест… за совращение ма…
Макмёрфи о себе, 39
– Стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинаеи клевать и расклёвывает до крови, до костей и перьев. Чаще всего в такой свалке кровь появляется ещё на одной курице, и тогда – её очередь. Потом ещё на других кровь, их тоже заклёвывают до смерти; дальше – больше. Вот так за несколько часов выходит в расход весь птичник, я сам видел. Жуткое дело А помешать им – курям – можно, только если надеть наглазники. Чтобы они не видели.
…Вот это самое я вспомнил, пока сидел на вашем собрании, если хочешь знать грязную правду. Похожи на стаю грязных курей.
– Так получается, это я – курица с пятнышком крови?
– А ещё хочешь знать, чей клевок первый?.. Сестры этой, вот чей.
…
– …Пусть мисс Гнесен – строгая немолодая дама, но она не чудище с птичьего двора, садистски выклевывающая нам глаза…
– Не глаза она вам клюёт, браток. Она клюёт не это.
…Яйца твои, браток, золотые твои яички.
…Нет, браток, сестра ваша – никакая не кура-чудовище, яйцерезка она. Я их тысячу видел, старых и молодых, мужиков и баб. И на улице видел, и в домах – эти люди хотят сделать тебя слабым, чтобы держался в рамочках, выполняя ихние правила, жил, как они велят. А как это лучше сделать, как тебя скрутить, как стреножить? А так: ударить, где всего больнее… Вот и старая стервятница тем же занимается: бьёт по больному.
Макмёрфи и Хардинг, больной, затравленный на общем собрании, 50-53
– Мир принадлежит сильным, мой друг! Ритуал нашего существования основан на том, что сильный становится сильнее, пожирая слабого. Мы должны смотреть правде в глаза. Так быть должно, не будем с этим спорить. Мы должны научиться принимать это как закон природы. Кролики приняли свою роль в ритуале и признали в волке сильнейшего. Кролик защищается тем, что он хитёр, труслив и увёртлив, он роет норы и прячется, когда рядом волк. И сохраняется, выживает. Он знает своё место. Никогда не вступит с волком в бой. Какой в этом смысл?
Хардинг защищает позицию собственного конформизма, 57
– …Мы здесь не потому, что мы кролики – кроликами мы бы были повсюду, – мы здесь потому, что не можем приспособиться к нашему кроличьему положению. Нам нужен хороший волчище вроде сестры – чтобы знали своё место.
Хардинг, 57
– В чём секрет хорошего афериста – он соображает, чего пижону надо и как внушить пижону, что он это получает.
«Уроки» Макмёрфи, 71
Когда я напрягаюсь, я, бывает, трачу весь воздух по соседству, и взрослые мужики от удушья падают в обморок.
Макмёрфи, 109
…Прячась в уборной от санитаров, я глядел на себя в зеркало и удивлялся, что кому удаётся такое неслыханное дело – быть собой.
Бромден, 136
Я одно знаю: и так-то все не очень велики, но, похоже, каждый только тем и занят в жизни, что пригибает пониже всех остальных.
Макмёрфи, 154
Макмёрфи не знает, а только почуял то, что я уже давно понял: главная сила – не сама старшая сестра, а весь Комбинат, по всей стране раскинувшийся Комбинат, и старшая сестра у них – всего лишь важный чиновник.
Бромден, 160
Бывает, что приходится спрятать гордость в карман и вспомнить, чья рубашка ближе к телу.
«Уроки» Макмёрфи, 161
Папа говорит, что, если не остерегаться, люди тебя оседлают. Будешь делать то, что им надо, или же, наоборот, станешь упрямым как осёл и будешь делать всё им на зло.
Бромден о детстве, 174
По-настоящему сильным до тех пор не будешь, пока не научишься видеть во всём смешную сторону.
198
Надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведёт тебя с ума.
207
Хороший индейский мальчик сумеет прокормиться чем угодно и сможет съесть всё, что не съест его раньше.
Бромден о детстве, 236
То, с чем он дрался, нельзя победить раз и навсегда. Ты можешь только побеждать раз за разом, пока держат ноги, а потом твоё место займёт кто-то другой.
264
Одно я знал твёрдо – он бы не допустил, чтобы такое вот, с пришпиленной фамилией, двадцать или тридцать лет сидело в дневной комнате, и сестра показывала бы: так будет со всяким, кто пойдет против системы.
269
