Роман представляет собой дневник супруги Эрнеста Эвергарда – социалиста и лидера революционного движения. Эти записи публикуются в далёком будущем – в 27-м веке, в эру «Братства людей», что длится уже более четырёхсот лет, но которой предшествовала власть Железной пяты – диктатура олигархии, установившаяся в начале 20-го века в период, отображенный в дневнике.
Джек Лондон написал эту книгу в 1908 году, задолго до революции в России в 1917 году (тем более, что сам умер в 1916 году), соответственно, излагает исключительно предполагаемый ход революционных событий, опираясь на текущую классовую картину в США того времени: и несмотря на уверенность в неминуемой победе социализма, он откладывает её далеко в будущее, пропуская общество через жестокую диктатуру олигархии.
В то время писатель уже был приверженцем социалистических идей, которые он от лица главного героя отстаивает в первой части книги. Несколько идеалистические и порой наивные они, тем не менее, хорошо иллюстрируют кризисные явления капитализма и суть классовых конфликтов. Например, рассмотренные проблемы среднего класса вряд ли были столь важны в России накануне революции 1917 года, но стали актуальны сейчас – в России начала 21-го века.
Перевод с английского Р. Гальпериной
«Эвергардовский манускрипт» – дневник событий до и в начале восстания
Эрнест Эвергард – лидер социалистов-революционеров
Эвис Эвергард – жена Эренста и автор дневника
Антони Мередит – человек 27-го века, комментатор дневника.
Выдержки и цитаты
Ожидали, что на развалинах своекорыстного капитализма вырастет цветок, взлелеянный столетиями, – братство людей. А вместо этого к нашему удивлению и ужасу, а тем более к удивлению и ужасу современников этих событий, капитализм, созревший для распада, дал ещё один чудовищный побег – олигархию.
Из вступления Мередита, 8
– Метафизик в своих рассуждениях пользуется дедуктивным методом, он исходит из ложных предпосылок. Учёный же пользуется индуктивным методом, он исходит из данных опыта. Метафизик от теории идёт к фактам, учёный от фактов – к теории. Метафизик, отправляясь от себя, хочет объяснить весь мир. Учёный, познавая мир, познаёт самого себя.
Мнение Эрнеста, 16
– Доктор Джордан определил критерий истины очень точно, – сказал Эрнест. – Он учил: «Проверяйте его в действии. Годится только то, чему мы без страха доверили бы свою жизнь!»
20
– …Рабочим и предпринимателям следовало бы быть верными союзниками. Они должны работать дружно, это выгодней для тех и для других.
– Опять вы парите в небесах, – холодно остановил Эрнест. – Вернитесь на землю. Вспомните: человек эгоистичен.
– Но этого не должно быть! – воскликнул епископ.
– Согласен, – последовал ответ. – Человек не должен быть эгоистом, но он останется им при социальной системе, основанной на неприкрытом свинстве.
Полемика Эрнеста с епископом Морхаузом, 31
– Разве сила закона не в том, что он служит справедливости? – спросила я.
– Сила закона в том, что он служит силе, – улыбаясь отпарировал полковник.
Эвис и полковник Ингрэм, 51
Патентованные средства были патентованным шарлатанством. Это был такой же грубый обман доверчивого потребителя, как и амулеты или индульгенции средних веков, с той лишь разницей, что патентованные средства стоили дороже и приносили больше вреда.
Комментарий Мередита, 64
Сейчас и представить себе трудно, что ещё в 1912 году преобладающее большинство народа упорно верило, будто, опуская в урны избирательные бюллетени, оно управляет страной. В действительности страной управляли боссы при помощи своих политических машин. Вымогая у капиталистов огромные взятки, боссы добивались угодных им законов: однако вскоре капиталисты предпочли взять политические машины в свои руки и выплачивать боссам жалование.
Комментарий Мередита, 65
– …Власть! – вот слово, равного которому нет в мире. Не бог, не богатство – власть! Вдумайтесь в это слово, проникнитесь им, чтобы оно дрожью отдалось во всём вашем существе. Власть!
– Что ж, я удовлетворён, – спокойно ответил Эрнест… – Власть – как раз то, чего добивается рабочий класс.
Эрнест и мистер Уиксон, олигарх, 75
«В недалёком будущем наступит перелом, который крайне беспокоит меня и заставляет трепетать за судьбу моей страны… Приход к власти корпораций неизбежно повлечёт за собой эру продажности и разложения в высших органах страны, и капитал будет стремиться утвердить своё владычество, играя на самых тёмных инстинктах масс, пока все национальные богатства не сосредоточатся в руках немногих избранных, – а тогда конец республике».
Мередит в комментарии приводит слова Авраама Линкольна, 79
Гораздо дешевле купить генерала, чем сражаться с ним и с его армией.
Эрнест, 82
Все вы говорили здесь, в сущности, одно и то же: уходит век конкуренции, и на смену ему идёт век концентрации производства.
Эрнест на встрече с представителями среднего класса, 94
Концентрация против конкуренции – таков смысл общественной борьбы, которая заполняет многие тысячелетия. И всегда конкуренция терпит поражение. Тот, кто становится под знамя конкуренции, неизменно гибнет.
Мнение Эрнеста, 97
Между трестами и рабочим классом идёт борьба за овладение миром, а следовательно, и машинами. Такова военная диспозиция. Ни одна из сторон не заинтересована в уничтожении машин, но каждая стремится владеть ими. В этой борьбе нет места среднему классу. Средний класс – это пигмей между двумя великанами.
…
Если победит рабочий класс, вам нечего бояться. Соединенные Штаты, да и весь остальной мир вступят в новую великую эру. Машины, вместо того чтобы истреблять жизнь, сделают её прекраснее, счастливее, благороднее. И вы, обломки уничтоженного среднего класса, вместе с трудящимися, – так в мире не останется никого кроме трудящихся, – будете участвовать в справедливом распределении благ, созданных чудесными машинами.
…
Тогда [если к власти придёт олигархия] и вы, и мы, и весь рабочий класс будем раздавлены железной пятой деспотизма, не ведающего удержу и жалости, – деспотизма, какого не знала доселе ни одна, даже самая тёмная эпоха в жизни человечества. Вот имя для него – Железная пята!
Эрнест на встрече с представителями среднего класса, 110
Общество состоит из трёх крупных классов. Это плутократия – богатейшие банкиры, железнодорожные магнаты, заправилы корпораций и трестов; далее идёте вы, господа, средние классы – фермеры, коммерсанты, мелкие промышленники, люди свободных профессий; и, наконец, мой класс – пролетариат, представители наёмного труда.
Эрнест, который, к слову, неизвестно, где и кем работал, 111
Одно из наших основных положений состоит в том, что всякое общество, разделяющееся на классы, несёт в себе зачатки собственного разложения.
Эрнест, 159
– Социальное развитие – это убийственно затяжной процесс. Не правда ли, дружок?
Эрнест жене, 161
– Когда в воздухе запахнет порохом, помните, что химические соединения лучше механических. Они надёжнее.
Эрнест, 166
Тяжко взирать на гибель храбреца, но нет ужасней зрелища, нежели трус, молящий о пощаде.
199
О присущей классу олигархов уверенности в своей правоте надо очень и очень помнить. В этом-то и сила Железной пяты, чего некоторые наши товарищи не пожелали или не сумели увидеть. Многие усматривали силу Железной пяты в её системе подкупа и наказаний. Но это ошибка. Небо и ад могут быть решающими стимулами в религиозном рвении фанатиков; для огромного же большинства верующих в небо и ад – лишь производные их представлений о добре и зле. Любовь к добру, стремление к добру, неприятие лжи и зла – короче говоря, служение добру и правде всеми делами и помыслами – вот движущий стимул всякой религии. Нечто подобное видим мы и на примере олигархии. Тюрьмы, изгнание и поношение, почести, дворцы и чудо-города – в их системе лишь производное. Основная сила олигархов – уверенность в своей правоте. Разумеется, существуют исключения; ясно также, что власть Железной пяты основана на угнетении и лжи. Всё это так. Но для нас важно то, что ныне сила Железной пяты заключается в самодовольном утверждении собственной правоты.
209
Да, обитателям бездны нечего было терять, кроме своей проклятой, окаянной жизни. А выиграть? Нет, выиграть они тоже ничего не могли, кроме этого последнего судорожного глотка утоляющей мести.
О социальных низах, 225
