Роман-антиутопия Олдоса Хаксли написан и опубликован в 1931/32 гг. Представляет собой классический образец жанра. Базовые идеи и принципы антиутопии созвучны с заложенными в романе Е. Замятина «Мы», но с более глубокой социальной и психологической проработкой.
В романе описывается общество всеобщего благоденствия и счастья залогом которого является жесткая кастовая система с четко обоснованными принципами поведения для каждой из каст, внутри которых границы между личностями размыты. Дети рождаются «из пробирки» уже с заранее заложенными качествами, соответствующими своей касте. Все появляющиеся проблемы и конфликты нейтрализуются разного рода «ощущальными» наслаждениями, обязательной беспорядочной половой жизнью и наркотиком – сома.
Касты от высшей развитой управленческой к низшей примитивной чернорабочей: альфы, беты, гаммы, дельты, эпсилоны.
Главный герой первой половины романа – Бернард Маркс – альфа, осознающий свое несовершенство, пытающийся его преодолеть в рамках законов общества. Во второй части романа уже противостоит системе Джон Дикарь, воспитанный в индейской резервации, попавший в «дивный новый мир» и не нашедший там себе места.
Финал бунта личности против системы – как в подавляющем большинстве антиутопий – печален для бунтаря – смерть или встраивание в систему. Детали узнаете в самой книге.
Перевод с английского О. Сороки
Время
632-й год эры стабильности – Эры Форда.
Лозунги
Общность, одинаковость, стабильность
Каждый принадлежит всем остальным
Объекты и понятия
Центрально-лондонский инкубаторий и воспитательный центр
Младопитомник. Залы неопавловского формирования рефлексов
Бокановскизация (т.е. клонирование по методу Бокановского)
Эмбрионарий
Зал оплодотворения
Эктогенез
Гипнопедия (основной метод обучения, внушение без насилия)
Главноуправитель, его фордейшество Мустафа Монд – Постоянный Главноуправитель Западной Европы, один из десяти Главноуправителей мира.
Курс псевдобеременности
Отделы пропаганды: Телевизионный, Ощущальный, Синтетически-голосовой и Синтетически-музыкальный
Сходка единения
Высший организм
Пневматичность
Укупорка
Ощущальное искусство
Храм песнословия
Институт технологии чувств
Умиральница
Препарат ЗБС – заменитель бурной страсти
Смертонавыки и смертовоспитание
Знак Т
Гипнопедические пословицы
Овчинки не стоят починки.
Чем старое чинить, лучше новое купить.
Прорехи зашивать – беднеть и горевать?
Править надо с умом, а не с кнутом.
Не кулаками действовать, а на мозги воздействовать.
Чтоб заднице не больно, а привольно.
Сомы грамм – и нету драм.
Сому ам! – и нету драм.
Дорога таблетка к невеселому дню.
Лучше полграмма, чем ругань и драма.
Примет сому человек – время прекращает бег.
Сладко человек забудет, и что было, и что будет.
Не откладывай на завтра то, чем можешь насладиться сегодня.
Когда страстями увлекаются, устои общества шатаются.
Чистота – залог благофордия.
Без стерилизации нет цивилизации.
Смой стрептококков и спирохет. Да здравствуют ванна и туалет.
Выдержки из текста
Ведь, как всем известно, если хочешь быть счастлив и добродетелен, не обобщай, а держись узких частностей; общие идеи являются неизбежным интеллектуальным злом. Не философы, а собиратели марок и выпиливатели рамочек составляют становой хребет общества.
10
Бокановскизация – одно из главнейших орудий общественной стабильности… Она дает стандартных людей. Равномерными и одинаковыми порциями. Целый небольшой завод комплектуется выводком из одного бокановскизированного яйца.
12
Для наших целей был бы, в сущности, вполне достаточен один плодоносящий яичник на каждые тысячу двести женских особей. Но хочется иметь хороший выбор.
17
Любовь к природе не загружает фабрики заказами. И решено было отменить любовь к природе – во всяком случае у низших каст; отменить, но так, чтобы загрузка транспорта не снизилась. … Мы прививаем массам нелюбовь к природе. Но одновременно мы внедряем в них любовь к загородным видам спорта. Причем именно к таким, где необходимо сложное оборудование. Чтобы не только транспорт был загружен, но и фабрики спортивного инвентаря.
25
Нельзя усвоить науку без понимания, без вникания в смысл. … вот нравственное-то воспитание никогда, ни в коем случае не должно основываться на понимании.
О применяемости гипнопедии, 28
Господь наш Форд – или Фрейд, как он по неисповедимой некой причине именовал себя, трактуя о психологических проблемах, – Господь наш Фрейд первый раскрыл гибельные опасности семейной жизни. Мир кишел отцами – а значит, страданиями; кишел матерями – а значит извращениями всех сортов, от садизма до целомудрия, кишел братьями, сестрами, дядьями, тетками – кишел помешательствами и самоубийствами.
Взгляд на прошлое с путаницей в голове, 37
Семья, единобрачие, любовная романтика. Повсюду исключительность и замкнутость, сосредоточенность влечения на одном предмете; порыв и энергия напрвавлены в узкое русло.
Критика прошлого, 38
Стабильность, устойчивость, прочность. Без стабильного общества немыслима цивилизация. А стабильность общества немыслима без стабильного члена общества.
Принцип устройства нового мира, 40
…гражданское неповиновение в широчайшем масштабе. Движение за отказ от потребления. За возврат к природе.
46
Дату выпуска первой модели Т Господом нашим Фордом избрали начальной датой Новой Эры. Теперь у нас Мировое Государство. И мы ежегодно празднуем День Форда, мы устраиваем вечера песнословия и сходки единения.
48, 49
Все плюсы христианства и алкоголя – и не единого их минуса.О текущем времени, 50
Теперь же – настолько шагнул прогресс – старые люди работают, совокупляются, беспрестанно развлекаются; сидеть и думать им некогда и недосуг, – а если уж не повезет и в сплошной череде развлечений, обнаружится разрыв, расселина, то ведь всегда есть сома, сладчайшая сома: принял полграмма и получай небольшой сомотдых; принял грамм – нырнул в сомотдых вдвое глубже; два грамма унесут тебя в грезу роскошного Востока, а три умчат к луне на блаженную темную вечность. А возвратясь, окажешься уже на той стороне расселины – и снова ты на твердой и надежной почве ежедневных трудов и утех, снова резво порхаешь от ощущалки к ощущалке, от одной упругой девушке к другой, от электромагнитного гольфа к…
51, 52
Из боязни наткнуться на неуважение он избегал людей своего круга, а с низшими вел себя преувеличенно гордо.
Про Бернарда, 58
Телесный недостаток может повести к своего рода умственному избытку. Но получается, что и наоборот бывает. Умственный избыток может вызывать в человеке сознательную, целенаправленную слепоту и глухоту умышленного одиночества, искусственную холодность аскетизма.
61
– А ты бы разве не хотела быть свободной?
– Не знаю о чем ты говоришь. Я и так свободна. Свободна веселиться, наслаждаться. Теперь каждый счастлив.
– Да … Мы вдалбливаем это детям, начиная с пяти лет. Но разве не манит тебя другая свобода – свобода быть счастливой как-то по-иному? Как-то, скажем, по-своему, а не на общий образец?
– Не знаю, о чем ты…
Бернард и Линайна, 77
– Все говорят, что я ужасно пневматична, – задумчивым тоном сказала Линайна, похлопывая себя по бедрам.
– Ужасно, – подтвердил Бернард. Но в глазах у него мелькнула боль. «Будто о куске мяса говорят» … «Она и сама на себя так смотрит. Ей не обидно быть куском мяса».
78, 79
Бернард вышел гордо, хлопнув дверью, – ликуя от мысли, что он геройски противостоит всему порядку вещей; его окрыляло, пьянило сознание своей особой важности и значимости. Даже мысль о гонениях не угнетала, а скорее бодрила.
83
Угрозы Директора только окрыляли его, возносили над жизнью. Но, как теперь он понял, потому лишь окрыляли, что он не принимал их полностью всерьез; он не верил, что Директор в самом деле будет действовать. Теперь, когда угрозы зримо осуществлялись, Бернард пришел в ужас. От воображаемого стоицизма, от сочиненного бесстрашия не осталось и следа.
87
– Что с ним такое? …
– Старость, вот и всё…
– Старость? – переспросила она. – Но и наш Директор стар, многие стары; но у них нет ничего подобного.
– Потому что мы не даем им дряхлеть. Мы ограждаем их от болезней. Искусственно поддерживаем их внутренне-секреторный баланс на юношеском уровне. Не позволяем магниево-кальциевому показателю упасть ниже цифры, соответствующей тридцати годам. Вливаем им молодую кровь. Постоянно стимулируем у них обмен веществ. И конечно, они выглядят иначе. Отчасти потому, что они в большинстве своем умирают задолго до возраста, какого достигла эта развалина. У них молодость сохраняется почти полностью до шестидесяти лет, а затем – хруп! – и конец.
Увидели старого индейца в резервации, 91, 92
Если ты не такой, как другие, то обречен на одиночество.
Джон, 111
Чем одаренней человек, тем способнее он разлагать окружающих. Лучше, чтобы пострадал один, но спасены от порчи многие.
Директор, 119
– Каждый процесс, – объяснял администратор, – выполняется по возможности одной группой Бокановского.
И действительно, холодную штамповку выполняли восемьдесят три чернявых, круглоголовых и почти безносых дельтовика. Полсотни четырехшпиндельных токарно-револьверных автоматов обслуживались полусотней горбоносых рыжих гамм. Персонал литейной составляли сто семь сенегальцев-эпсилонов, с бутыли привычных к жаре. Резьбу нарезали тридцать три желто-русые, длинноголовые, узкобедрые дельтовички ростом все как одна – в метр шестьдесят девять сантиметров (с допуском плюс-минус 20 мм). В сборочном цехе два выводка гамма-плюсовиков карликового размера стояли на сборке генераторов. Ползла конвейерная лента с грузом частей; по обе стороны ее тянулись низенькие рабочие столы; и друг против друга стояли сорок семь темноволосых карликов и сорок семь светловолосых. Сорок семь носов крючком – и сорок семь курносых; сорок семь подбородков, выдающихся вперед, – и сорок семь срезанных. Проверку собранных генераторов производили восемнадцать схожих как две капли, курчавых шатенок в зеленой гамма-форме; упаковкой занимались тридцать четыре коротконогих левши из разряда дельта-минус, а погрузкой в ожидающие тут же грузовики и фургоны – шестьдесят три голубоглазых, льнянокудрых и веснушчатых эпсилон-полукретина.
127, 128
– Библиотека наша содержит только справочную литературу. Развлекаться наша молодежь может в ощущальных кинозалах. Мы не поощряем развлечений, связанных с уединением.
131
Одно из главных назначений друга – подвергаться (в смягченной и символической форме) тем карам, что мы хотели бы, да не можем обрушить на врагов.142
«Разнузданней хоря во время течки и кобылиц раскормленных ярей. Вот что такое женщины-кентавры, и богова лишь верхняя их часть, а ниже пояса – всё дьяволово. Там ад и мрак, там ад и мрак, там серная геенна смердит, и жжет, и губит.»
«Блудница наглая, блудница наглая. Как зудит в них жирнозадый бес любострастия…»
Шекспировские мысли Джона, 154
– … Я уж думал, тут, в Англии, никто Шекспира не знает.
– Почти никто. Я один из немногих, с ним знакомых. Шекспир, видите ли, запрещен. Но поскольку законы устанавливаю я, то я могу и нарушать их. Причем безнаказанно…
Джон и Мустафа Монд, 170
– …Наш мир уже не мир «Отелло». Как для «фордов» необходима сталь, так для трагедий необходима социальная нестабильность. Теперь же мир стабилен, устойчив. Люди счастливы; они получают все то, чего хотят, и не способны хотеть того, чего получить не могут. Они живут в достатке, в безопасности; не знают болезней; не боятся смерти; блаженно не ведают страсти и старости; им не отравляют жизнь отцы с матерями; нет у них ни жен, ни детей, ни любовей – и, стало быть, нет треволнений; они так сформированы, что практически не могут выйти из рамок положенного. Если же случаются сбои, то к нашим услугам сома.
М.М., 171
– Пришлось выбирать между счастьем и тем, что называли когда-то высоким искусством. Мы пожертвовали высоким искусством. Взамен него у нас ощущалка и запаховый орган.
М.М., 172
– В натуральном виде счастье всегда выглядит убого рядом с цветистыми прикрасами несчастья. И разумеется, стабильность куда менее колоритна, чем нестабильность. А удовлетворенность совершенно лишена романтики сражений со злым роком, нет здесь красочной борьбы с соблазном, нет ореола гибельных сомнений и страстей. Счастье лишено грандиозных эффектов.
М.М., 172
– …группы Бокановского… – фундамент, на котором строится всё остальное. Они стабилизирующий гироскоп, который позволяет ракетоплану государства стремить своё полет, не сбиваясь с курса.
М.М., 172
– … Общество же, целиком состоящее из альф, обязательно будет нестабильно и несчастливо. Вообразите вы себе завод, укомплектованный альфами, то есть индивидуумами разными и розными, обладающими хорошей наследственностью и по формовке своей способными – в определенных пределах – к свободному выбору и ответственным решениям.
– Человек, сформованный, воспитанный как альфа, сойдет с ума, если его поставить на работу эпсилон-полукретина, сойдет с ума или примется крушить и рушить все вокруг. Альфы могут быть вполне добротными членами общества, но лишь при том условии, что будут выполнять работу альф. Только от эпсилона можно требовать жертв, связанных с работой эпсилона, – по той простой причине, что для него это не жертвы, а линия наименьшего сопротивления, привычная жизненная колея, по которой он движется. По которой двигаться он обречен всем своим формированием и воспитанием. Даже после раскупорки он продолжает жить в бутыли – в невидимой бутыли рефлексов, привитых эмбриону и ребенку. Конечно, и каждый из нас проводит жизнь свою в бутыли. Но если нам выпало быть альфами, то бутыли наши огромного размера сравнительно с бутылями низших каст. В бутылях поменьше объемом мы страдали бы мучительно. Нельзя разливать альфа-винозаменитель в эпсилон-мехи.
М.М., 173
– Оптимальный состав народонаселения, – говорил далее Мустафа, – смоделирован нами с айсберга, у которого восемь девятых массы под водой, одна девятая над водой.
– А счастливы ли те, что под водой?
– Счастливее тех, что над водой. …
– Несмотря на свой отвратный труд?
– Отвратный? Им он вовсе не кажется таковым. Напротив, он приятен им. Он не тяжел, детски прост. Не перегружает ни головы, ни мышц. Семь с половиной часов умеренного, неизнурительного труда, а затем сома в таблетках, игры, беззапретное совокупление и ощущалки. Чего еще желать им?
М.М. и Джон, 174
– …Нам надо заботиться о стабильности. Мы не хотим перемен. Всякая перемена – угроза для стабильности. И это вторая причина, по которой мы так скупо вводим в жизнь новые изобретения. Всякое научное открытие является потенциально разрушительным; даже и науку приходится иногда рассматривать как возможного врага.
М.М., 175
– Мы даем науке заниматься лишь самым насущными, сиюминутными проблемами. Всем другим изысканиям неукоснительнейше ставятся препоны.
М.М., 178
– «От Бога можно не зависеть, лишь пока ты молод и благополучен; всю жизнь ты независимым не проживешь». А у нас теперь молодости и благополучия хватает на всю жизнь. Что же отсюда следует? До то, что мы можем не зависеть от Бога. «Религиозное чувство возместит нам все наши утраты». Но мы ничего не утрачиваем, и возмещать нечего; религиозность становится излишней. И для чего нам искать замену юношеским страстям, если страсти эти в нас не иссекают никогда? Замену молодым забавам, когда мы до последнего дня жизни резвимся и дурачимся по-прежнему? Зачем нам отдохновение, когда наш ум и тело всю жизнь находят радость в действии? Зачем успокоение, когда у нас есть сома? Зачем непоколебимая опора, когда есть прочный общественный порядок?
М.М. с цитатами из философа Мен ди Берана, 182
– Веришь потому, что тебя так сформировали, воспитали. Обоснование сомнительными причинами того, во что веришь по другим сомнительным причинам, – вот так надо определить философию. Люди верят в Бога потому, что их так воспитали.
М.М., 183
– Индустриальная цивилизация возможна лишь тогда, когда люди не отрекаются от своих желаний, а, напротив, потворствуют им в самой высшей степени, какую только допускают гигиена и экономика. В самой высшей, иначе остановятся машины.
М.М., 184
– Целомудрие рождает страсть, рождает неврастению. А страсть с неврастенией порождают нестабильность. А нестабильность означает конец цивилизации. Прочная цивилизация немыслима без множества услаждающих пороков.
М.М., 184
– Благородство, героизм – это симптомы политической неумелости.
М.М., 185
– Христианство без слез – вот что такое сома.
М.М., 184
– Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзию, настоящую опасность, хочу свободу, и добро, и грех.
– Иначе говоря, вы требуете права быть несчастным, – сказал Мустафа.
– Пусть так, – с вызовом ответил Дикарь. – Да, я требую.
– Прибавьте уж к этому – право на старость, уродство, бессилие; право на сифилис и рак; право на недоедание; право на вшивость и тиф; право жить в вечном страхе перед завтрашним днем; право мучиться всевозможными любыми болями.
Длинная пауза.
– Да, это всё мои права, и я их требую.
– Что ж, пожалуйста, осуществляйте эти ваши права, – сказал Мустафа Монд, пожимая плечами.
187
