Один из самых известных романов американского писателя-фантаста Рэя Брэдбери создан в 1953 году. В нем описывается общество недалекого будущего, где бытовые потребности полностью удовлетворяются, а интеллектуальные и духовные – сводятся к нулю.
Это положение дел достигается в том числе уничтожением книг, чем занимаются пожарные, в том числе пожарный Гай Монтэг. Он по ходу дела начинает критически воспринимать происходящее и в итоге бросает вызов системе и, скрываясь от преследования, попадает к группе добровольных изгоев-интеллектуалов, каждый из которых наизусть помнит избранные произведения литературной классики, сохраняя это для будущих поколений. Все вместе они возвращаются в город, разрушенный в результате военных действий.
Несмотря на заход в критику тоталитарных систем, в СССР книга издавалась и даже был снят телеспектакль. Такую любовь к этой антиутопии (при одновременном недопущении к изданию других подобных произведений) можно объяснить тем, что у нас в стране тогда был действительно культ книги и культ знаний, и действие романа конкретно было привязано к Америке, а в лице хранителей книг можно представить советскую цивилизацию. Более того, финал произведения оставляет светлую перспективу для возможного духовного возрождения, к тому же никто не умер, никто не сломлен…
Действующие лица
Гай Монтэг – главный персонаж
Брандмейстер Битти – антагонист, образованный и циничный апологет нового порядка
Фабер, Грэнджер и некоторые другие – добровольные изгои общества
Выдержки из текста
Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одаренный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков как не этого мальчишку? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды; тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют свое ничтожество. Вот! А книга – это заряженное ружье в доме соседа. Сжечь ее! Разрядить ружье! Надо обуздать человеческий разум. Почем знать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека?
Брандмейстер Битти, 57
Вам не книги нужны, а то, что когда-то было в них, что могло бы и теперь быть в программах наших гостиных [в их мире на стены транслировались телепрограммы]. То же внимание к подробностям, ту же чуткость и сознательность могли бы воспитывать и наши радио и телевизионные передачи, но, увы, они этого не делают. Нет, нет, книги не выложат вам сразу все, чего вам хочется. Ищите это сами всюду, где можно, – в старых граммофонных пластинках, в старых фильмах, старых друзьях. Ищите это в окружающей вас природе, в самом себе. Книги – только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства.
Фабер, 77
Ведь книги существуют для того, чтобы напоминать нам, какие мы дураки и упрямые ослы. Они как преторианская стража Цезаря, которая нашептывала ему во время триумфа: «Помни, Цезарь ты смертен». Большинство из нас не может всюду побывать, со всеми поговорить, посетить все города мира. У нас нет ни времени, ни денег, ни такого количества друзей. Все, что вы ищете, Монтэг, существует в мире, но простой человек разве только одну сотую может увидеть своими глазами, а остальные девяносто девять процентов он познает через книгу.
Фабер, 80
– Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я прямо болен от этого.
Фабер, 82
Мы можем отпечатать несколько книг и ждать, пока не начнется война, которая разрушит нынешний порядок вещей и даст нам нужный толчок. Несколько бомб – и все эти «родственники», обитающие в стенах гостиных, вся эта шутовская свора умолкнет навсегда! И в наступившей тишине, может быть, станет слышен наш шёпот.
Фабер, 83
– Убивают всегда чужих мужей. Так говорят.
– Да, я тоже слышала. Не знаю ни одного человека, погибшего на войне. Погибают как-нибудь иначе. Например, бросаются с высоких зданий. Это бывает. Как муж Глории на прошлой неделе. Это да. Но на войне? Нет.
Разговор подруг жены Гая, 89
- …Они не знают, что вся их жизнь похожа на огромный пылающий метеор, несущийся сквозь пространство. Пока он летит, это красиво, но когда-нибудь он неизбежно должен упасть. А они ничего не видят – только этот нарядный, весёлый блеск… Забудьте об этих бедных глупых женщинах…
– …Может быть, лучше не видеть жизни такой, как она есть, закрыть на всё глаза и веселиться.
97
Цитаты Битти из классики:
«Самый большой дурак тот, в ком есть капля ума.»
«И чёрт умеет иной раз сослаться на священное писание.»
«Выше чтят у нас дурака в атласе, чем мудрого в бедном платье.»
«Знание – сила. И карлик, взобравшись на плечи великана, видит дальше его.»
«Считать метафору доказательством, поток праздных слов источником истины, а себя оракулом – это заблуждение, свойственное всем нам.»
98, 100
Монтэг выпил горьковатую жидкость.
– От вас будет разить, как от козла, но это не важно, – сказал Грэнджер.
135
– Вот сейчас какой-нибудь бедняга выйдет на прогулку. Какой-нибудь чудак, оригинал. Не думайте, что полиция не знает таких чудаков, которые любят гулять на рассвете, просто так без всяких причин, или потому, что страдают бессонницей. Полиция следит за ними месяцы, годы. Никогда не знаешь, когда и как это может пригодиться.
136
– Мой дед говорил: «Каждый должен что-то оставить после себя. Сына, или книгу, или картину, выстроенный тобой дом или хотя бы возведённую из кирпича стену, или сшитую тобою пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чём после твоей смерти найдёт прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращённое тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив». Мой дед говорил: «Не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы всё, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нём оставалась частица тебя самого. В этом разница между человеком, просто стригущим траву на лужайке, и настоящим садовником, – говорил мой дед. – Первый пройдёт, и его как не бывало, но садовник будет жить не одно поколение».
Грэнджер, 144
…Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрёшь. Старайся увидеть мир. Он прекрасней любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами.
Тоже дед Грэнджера, 145
– Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества.
Грэнджер, 150
