— Зачет получит тот, кто за сорок секунд успеет переписать на чистовую ремонтные мероприятия по отрядам. Время пошло. Зашелестела бумага, царапаемая стержнями ручек. Простирук сел на стул и начал объяснять преподавательнице с параллельного потока, что студенты еще не готовы.
— Все время вышло. Поднимите руки, кто успел. Ага, понятно. Значит так. Поступим следующим образом: я дам вам возможность переписать. Сегодня здесь в два часа. Подготовьтесь на этот раз, пожалуйста. Желаю удачи.
Жара... Пот прошибает на каждом четвертом шагу. И вот, наконец, красное шестиэтажное здание женского общежития.
Спасительная прохлада... Поднимаюсь к себе.
Девчонки уже здесь... Глядят в телевизор.
Фантастика... Разгромленная чужая планета. Инопланетяне с овальными огромными головами роют окопы. Очередная белиберда. Но вдруг тонкая звенящая спица тоски вонзается в мою грудь. Внутри что-то сжимается и леденеет. Это — музыка... Это — восхитительная музыка... Музыка с экрана... Хочу слушать ее.... Слушать долго... Захлебнуться в ее бесконечном горизонте чарующего звучания.
Мне объясняют, что это сериал и музычку гоняют после каждого сюжета фильма. С надеждой успокаиваюсь и кричу: «Что расселись? В ванную, и на зачет! Не успеем же!».
Принимаюсь поспешно раздеваться... Погружаюсь в холодную воду пятиместной ванны. Дурочки с воплями лезут ко мне. Плещутся и хохочут. Я трогаю их тела. Надоели. Нормальные девчонки, а я начинаю видеть их недостатки. Хочу ту музыку. Бежать в комнату — послушать: «Вылазьте, хватит! Опаздываем же!».
Заходим в комнату обсохнуть. Я столбенею. Музыка... Какая музыка!... Еле-еле прихожу в себя. А эти сучки разлеглись по диванам. Голые бабы. Подхожу к одной из них: глажу по животу, раздвигаю ноги и в ужасе и неожиданности отпрыгиваю в сторону. Остальные подходят в недоумении. Смотрим: между пушистых створок ее женской сущности виднеется продолговатый с вогнутой верхней частью цилиндрической формы небольшой кожистый орган. Он имеет светло-бардовый цвет и шевелится. Поднимаем глаза друг на друга и понимаем: на зачет нам уже не успеть.
«А дети у тебя будут?» — спрашиваю ее. «Нет», — отвечает она, улыбаясь, — «Я создана для получения удовольствия, а не для размножения».
Мне становится любопытно. Я прикасаюсь к ее странной части гениталий пальцем. Плоть твердеет, в воронкообразной чаше ее диковинного органа набухают и могут упругие розовые выпуклости. Я мну и растираю их. Глаза девушки покрываются маслянистой пеленой. И, правда, ей хорошо. И так быстро. У меня на это ушла бы уйма времени.
Врубаю телевизор погромче. Теперь-то я наслушаюсь той сводящей с ума музыкой... До тошноты...
Февраль, 98 г.
