Я бежал по дороге.
Черт меня дёрнул выйти в такое время на улицу. Именно так, удивительно спокойно даже для самого себя я думал. Ситуация была безнадёжной, давно уже пора было начинать паниковать, но паники то и не было. Были только равномерные удары ног по асфальту. И полёт ночного города, убегающего назад с каждым моим шагом. Шаги немного замедляют ритм нужно срезать угол, по дорожке рядом с кустами.
Началось всё, как случаются все самые поганые вещи очень буднично — дома не было никакой еды. Подумаешь беда, сходить в круглосуточный магазин, всего какая-то пара кварталов. Не о чем говорить. Но в новолуние это поступок очень опрометчивый. И вот результат — сердце бьётся как сумашедшее, изо рта вылетает в облаке пара моё частое дыхание, я бегу по тёмной улице, пропуская мёртвые фонари, прячущиеся в кленовых зарослях. Гаражи сменяют улицу. Крупные цифры на воротах отсчитываю секунды как электронный секундомер. Мои шаги разносятся эхом в ущелье между гаражами. Ритмичное мелькание ворот раскрывается в пустырь. Дорожка растоптана, недавний дождь превратил её в каток покрытый мокрой скользкой глиной. Я стараюсь ступать осторожнее. В середине пустыря идёт труба с металлическими мостками через неё. Три металлических удара по мостку. Прыжок вперёд. Правая нога скользит по глиняному бугру я падаю на колено и чертыхаюсь. Мне кажется, что забор позади приобретает оттенок тёмной спекшейся крови. Я вскакиваю, как будто земля разогрета как сковорода до состояния кипения масла.
Пустырь заканчивается. Панельные пятиэтажные хрущёвки, и между ними мой дальнейший путь. В здании горит единственное окно. Я провожаю взглядом этот приют полуночника. Это единственный знак того, что вокруг меня живут люди. Неожиданно мой правый ботинок цепляется за что-то на асфальте, и я лечу руками вперёд. Джинсы сплошь в грязи, в ботинки набралась вода. Ладони ободраны, но я этого не замечаю, поднявшись на четвереньки я вижу нагоняющее меня сзади светящееся красное полотнище, бросающее вокруг себя искры света. В голове рождается какой-то неразборчивый вопль. Я несусь, полностью выкладываясь в рывке и кричу во всё горло от ужаса и осознания безнадёжной обречённости. За домами находится двор. Я успеваю заметить, что белый камень бордюра отделяющего дорожку от земли ярко красного цвета. Это заставляет меня прибавить ходу, или возможно это мне только кажется.
Я бегу, не разбирая дороги, от страха я просто ничего не вижу, и из тумана слепоты навстречу мне вылетает металлическая перекладина, на которой выбивают во дворе ковры. Она со всего маху бьёт мне в грудь, выдирая из меня дыхание и стараясь сломать мне все рёбра. Я падаю на землю. На небе куча звезд, смотрящих на раздавленную букашку лежащую на мокрой мёртвой траве — на меня. Луны моей заступницы нигде не видно. Красный свет настигает меня и я вижу как языки этого пламени проникают сквозь меня.
***
Он проснулся.
За окном раскачивались мокрые голые ветви. В свете фонаря они казались угольно-чёрными. Солнце ещё не взошло, и свет из соседних домов освещал лужи и грязь на разбитой за много лет дороге во дворе. Он выглянул в окно. Внезапно сквозь прореху в грязном войлоке туч выглянула луна и посмотрела на него сверху вниз мутным глазом. Он передёрнул плечами и ушёл на кухню. Кофе в большой кружке просто по привычке. Инструменты лежали на своём привычном месте. Перед тем как выйти, он как всегда в такой день проверил, всё ли в порядке. Дверь мягко клацнула замком на прощанье. Мысли начали настраиваться на охоту. Хлопнула дверь подъезда и показалось, что холодный уличный ветер погладил разгорячённый мозг. Его казалось вел какой-то запах. Нет, нет не эта. Вот сюда, эта улица выглядит правильной.
Всё приглашает сюда. Мёртвый фонарь на углу. Отколотый кусок штукатурки на стене. Чёрная лужа, окружённая откушенными временем неровными краями асфальтовой кожи. Он ещё раз прислушался к себе, всё ли верно. Да, его вело именно сюда. И тут он увидел её, словно проверка подстегнула события. На мгновение выглянул его внутренний призрак промелькнули по стенам синие отблески, и она покорно пошла за ним, хотя не было произнесено ни одного слова. Даже жест или взгляд не выглянули наружу из него. Как всегда он шёл в гараж.
Машины у него никогда не было, но гараж от родителей остался. В гараже силы оставили её, она заплакала и опустилась на пол. Он подхватил её левой рукой, а правая быстро затянула узлы подготовленной верёвки на её запястьях. Он оставил её висящей в гараже. На службе он не мог сосредоточиться, мысли то и дело возвращались в гараж. Он придумал какой-то предлог и отпросился с работы. Но в гараж он не пошёл. День выдался дождливым, тучи висели низко, изливая своё содержимое в мелкой осенней мороси. Он гулял по городу, грязному мокрому городу. Настроение пропитывало его. Только когда сумрак пасмурного дня превратился в темень ночи, он обнаружил, что стоит перед дверью в гараж. Она висела неподвижно, и только зрачки, меняющие свой размер в широко открытых глазах, говорило о том, что она жива. Даже на прикосновение руки она не отреагировала.
Он достал инструменты, принесённые утром. Увидев их она вздрогнула. Показалось, что через её черты лица проглянул чей-то портрет. Инструменты начали вонзаться в её тело. Она не кричала только по щекам текли слёзы. Он работал методично, без эмоций. Кровь из её ран скатывалась на пол рубиновыми каплями. Ему казалось что каждая капля усиливает биение сердца. Она начала извиваться издавая стоны сквозь сжатые зубы. Биения её тела накладываясь на биение его сердца. Биения становились всё сильнее и сильнее. Её тело брызнуло красным светом, демон, казалось, выпрыгнул из её тела. Прыжок превратился в полёт, и красное полотнище света вонзилось в потолок. Она мешком повисла на верёвках, вонзившихся в запястья.
Он сидел на полу рядом с ней, прислонившись к стене спиной. В его глазах тоже были слёзы.
